Ам Исраэль хай!

© Getty Images

«Невысокая, пухленькая, с румянцем на лице, типичная голландка. Ее губы улыбались, а глаза метались из стороны в сторону, с предмета на предмет. Создавалось впечатление, что она все время настороже, как будто отслеживает приближение врага. И хотя улыбка так и не сошла с ее лица, глаза ее заметались еще быстрее, а в приглушенном голосе зазвучал ужас, когда она заговорила со мной о том, что делали с ней нацисты. «Они забрали всю мою семью. Они вытворяли такие вещи с моим телом, что удивительно, как я сумела сохранить способность иметь детей. Они заставили меня бояться любить… любить даже моих собственных детей».

Большинство нацистов, которые творили все это с ней, были уже мертвы на момент рождения ее детей. Некоторые были в бегах. Но для этой женщины они до конца жизни будут стоять перед глазами. Также как нестираемый номер, вытатуированный на ее руке темно-синими чернилами, они навсегда останутся с ней».

Спикер конференции обращался к аудитории с непреходящей, нет, неодолимой печалью в глазах. Это были глаза, которые видели слишком многое и которые уже никогда не смогут развидеть увиденное. Ужас Холокоста впечатался в эти зрачки, и куда бы они ни смотрели, он не способен был видеть ничего, кроме жертв и их мучителей. «Гитлер изменил ход истории еврейского народа», снова заговорил он. «Это стало поворотной точкой, и мы уже никогда не сможем вернуться к нашей наивной вере во Всемогущего. Как я могу верить Богу, Который позволил случиться такому с теми, кого Он называет Своим избранным народом?» Казалось, единственным стержнем, поддерживающим силы в теле этого охотника за нацистами, была горечь. Без горящей в нем ярости он, наверное, уже давно бы обратился в прах. Для него Холокост стал доказательством того, что Бога не существует, «потому что», – говорит он, – «если Бог есть, то Он так отвратителен и жесток, что мы в любом случае не сможем поверить в Него».

Все мы слышали рассказы людей, выживших в Холокосте, – если не от собственных родственников, то на публичных выступлениях. И даже если мы никогда и ни с кем из них не общались лично, все мы читали об этом книги или видели фильмы и музейные экспозиции. Холокост изучается во многих учебных учреждениях. Вероятно, нет ни одного города с более или менее значительной долей еврейского населения, где Холокосту не было бы посвящено мемориала или музея.

Но для многих просто рассказывать об этом ужасе недостаточно. Недостаточно увековечивать память тех, кого мы потеряли. По убеждению некоторых, Холокост должен стать фактором, определяющим наше отношение к другим людям.

Мы принадлежим к одному народу, потому что именно с нами произошел этот кошмар. Любой, с кем он не произошел, не просто не является «одним из нас», но автоматически относится к числу подозреваемых. Мы спрашиваем себя о любом стороннем человеке: «А какую сторону принял бы он/она, если бы все это повторилось?»

Исследования проблемы Холокоста концентрируются на вопросах о том, почему это произошло и что мы можем сделать, чтобы этого не повторилось. Основная цель посвященных Холокосту мемориалов – демонстративно заявить всему миру: «Это не должно повториться». Все это хорошо и замечательно. Любой порядочный человек согласится с этим. Но при этом наш народ постоянно ищет соответствующей поддержки и заверений со стороны нееврейского сообщества о том, что этого больше не повторится.

В полемике с христианами евреи часто упоминают «2000 лет гонений, увенчавшихся Холокостом». Некоторые христиане, сталкиваясь с таким обвинением, начинают извиняться, как будто они имеют какое-то отношение к преступлениям эсэсовцев в лагерях смерти. Возможно, они думают, что если в такой ситуации не извиниться, то это станет проявлением бестактности или равнодушия в глазах окружающих. Но так ли это? Вот некоторые вопросы, которые не помешало бы себе задать при этом:

• Может ли тот, кто не участвовал в Холокосте, просить за него прощения?
• Может ли человек просить прощения за нечто, сделанное другими?
• Могут ли те, кто лично не пострадал во время Холокоста, прощать кого-либо от имени тех, кто был истязаем и убит?

И, вероятно, самый важный из всех вопросов: на ком лежит вина? В спорах нередко вина за Холокост открыто возлагается на того, кто был назван Князем Мира. Выражение «все последние 2000 лет истории вели к Холокосту» является более чем просто упоминанием о предрассудках и преследовании евреев в прошлых столетиях. Это открытое обвинение против христианства, которое полностью извращает учение Христа и цель Его прихода. Тот, кто принимает на веру такое обвинение, приписывает Гитлеру власть изменять богословскую доктрину.

Совершенный нацистами геноцид не показал нам ничего нового. Вся известная мировая история показывает, каким бесчеловечным может быть человечество. В предубеждениях и ненависти нет ничего нового, как нет ничего нового и в расовых или религиозных оправданиях дискриминации и даже убийств. Урок, который преподал нам Холокост, состоит лишь в том, что человеческая природа не меняется.

Нас не должна удивлять жестокость, ненависть и скотское удовольствие, которое испытывают некоторые, причиняя боль. Примеры всего этого мы не раз видели в истории. Возможно, те, кто верил, что человечество эволюционировало и переросло такую дикость, были шокированы. Возможно, те, кто надеялся, что человечество продвинулось далеко вперед в своих социальных установках и уровне научного прогресса, были потрясены, увидев, что наука лишь помогла ненавистникам, убийцам и расистам действовать намного эффективнее.

Человеческую природу невозможно изменить образованием или совместным опытом общественной жизни. Интеллигентные немцы, некогда наслаждавшиеся обществом своих столь же интеллигентных соседей-евреев, особо не протестовали, когда у этих соседей-евреев конфисковывали имущество, когда их безжалостно избивали и в конце концов угнали в концентрационные лагеря.

После поражения нацистов многие немцы говорили: «Мы не знали, что происходит». Возможно, некоторые из них последовали совету трех обезьян с именами «Не вижу зла», «Не слышу зла» и «Не говорю о зле». Но такое нежелание посмотреть злу в лицо и выступить против него уже делает человека злым. Я не хочу сказать, что все немцы были согласны с творящимися жестокостями или что в них участвовали одни только немцы. Румыны, венгры и поляки тоже с готовностью отдали еврейское население своих стран в руки нацистских палачей.

В странах, находившихся под оккупацией, нацистам, как правило, не приходилось посылать части, служившие в гестапо или SS, чтобы искать и арестовывать евреев. Обычно местная полиция охотно делала это сама. А верхом позора является тот факт, что, судя по рассказам некоторых бывших узников лагерей, жестокость самих евреев по отношению друг ко другу в концлагерях была под час не менее отвратительной. Можно спорить, что некоторые были вынуждены служить нацистскому начальству концлагерей, потому что в противном случае они были бы убиты. Многие выжили в концлагерях только потому, что опустились до этой унизительной службы, но до конца своих дней они будут нести эту вину и стыд, сознавая, что другие, в ком оказалось больше благородства, предпочли погибнуть, но не стать орудием пыток в руках палачей.

Но даже у самых благородных есть предел прочности, точка разлома, за которой благородство исчезает; ведь в конце концов они всего лишь люди. К сожалению, в некоторых обстоятельствах фактор «всего лишь люди» может перерасти в состояние нелюдей. Именно таким обстоятельством и стал нацистский режим, погубивший шесть миллионов наших собратьев.

Мы должны попытаться честно ответить на вопрос: «Является ли человек по своей природе добрым, хотя иногда его доброе начало заслоняют отдельные вспышки зла, или же все люди по своей природе эгоисты, но иногда этот эгоизм заслоняют отдельные вспышки альтруизма?» Если мы честно попытаемся исследовать этот вопрос, возможно, мы найдем ответы и на вопросы о Холокосте.

Многие считают Холокост беспрецедентным актом жестокости, потому что в ходе него была истреблена третья часть нашего народа. Тем не менее, этот геноцид не является уникальным историческим явлением. По некоторым свидетельствам, режим Пол Пота уничтожил треть населения Камбоджи, причем расправлялся с ними примерно теми же методами – только в этот раз соотечественники убивали своих же соотечественников. Сталин, по разным оценкам, уморил голодом около 20 миллионов человек. А что сказать о курдах или шиитах в Ираке или об истреблении голодом христиан Южного Судана с подачи мусульманского севера? Едва ли хоть одно десятилетие проходит без того, чтобы кто-нибудь не устроил против кого-нибудь геноцид.

Воистину печально, что человеческая природа совершенно не изменилась с самого начала нашей истории. В Торе, в книге Берешит, рассказывается о том, как Каин, сын Адама, убил своего брата Авеля из зависти. Мы не любим признавать, что с тех пор люди так и не стали добродетельнее, но наше нежелание признать очевидное никак не меняет объективную реальность. Невзирая на внешний лоск образованности и утонченности, мы не стали друг ко другу добрее в этом веке, чем в любом из прошлых. Большинство людей по-прежнему готовы ополчиться, как каждый по-отдельности, так и общество в целом, против кого или чего угодно, если увидят в нем угрозу.

Нет, Холокост не был уникален ни числом жертв, ни масштабом геноцида. Чем он действительно выделяется из ряда подобных трагедий, так это той тщательностью, с которой нацисты задокументировали весь процесс, благодаря чему средства массовой информации получили возможность рассказать и показать в кинохронике и фотографиях его нечеловеческий ужас и жестокость. Холокост оказался беспрецедентным именно потому, что был предельно подробно освещен, вызвав всеобщий ужас и отвращение во всем мире.

Сама информация о нем была настолько вопиющей и невыносимой, что повсюду вызвала незамедлительную реакцию. Отвращение к зверствам, обрушившимся на потомков Иакова, на какое-то время притушило повсеместный неослабевающий антисемитизм и вызвало определенную реакцию как еврейского, так и нееврейского сообщества.

Шок от произошедшего заставил мир осознать, что еврейскому народу нужна собственная страна. В 1947 году потрясенная ООН приняла решение обеспечить евреям такое пристанище в Израиле – земле наших предков. Многие беженцы и люди, пережившие Холокост, хлынули во вновь образовавшееся государство.

Память о Холокосте дала еврейскому народу новую мотивацию и силы. Больше, чем когда-либо раньше, мы почувствовали необходимость отстаивать и защищать свое еврейское наследие. Мы пробудили в себе дремлющую преданность своим ценностям и начали взращивать ее в своих детях. Многие из тех, кто жил в более благополучных частях мира, ринулись активно помогать Израилю. Некоторые из нас совершили «алию» (эмиграцию в Израиль), в то время как другие вносили свой вклад в развитие новой родины, жертвуя средства, трудясь на временных работах в израильских кибуцах или служа в израильской армии.

Холокост произвел неизгладимое впечатление на наш народ. Он оставил нам не только память о неслыханных ужасах, но и уроки, которые мы должны усвоить, и истины, которые нам предстоит понять. Некоторые из этих уроков пугают, а некоторые истины заставляют нас испытывать неловкость.

И тем не менее, нам нужно их узнать, а не оставаться в неведении. Например:

• Меньшинство – не важно, насколько организованное, высококультурное, готовое к сопротивлению и полное решимости выжить, – не может противостоять большинству, исполненному не меньшей решимости его уничтожить.
• Демократические идеалы и права человека могут быть легко отброшены в сторону государством, граждане которого считают, что какая-то группа людей, живущая в его пределах, представляет для них угрозу.
• Сохраняя уважение к памяти погибших во время Холокоста и делая все возможное, чтобы такое больше никогда не повторилось, мы все же должны постепенно отпускать то, что для многих превратилось в нездоровую одержимость прошлым. Например, на плакате, рекламирующем одну из еврейских школ, додумались поместить фотографию горы трупов, под которой написали: «Не позволяйте своим детям забыть свое наследие».

Еврейское образование и школы, безусловно, важны для развития наших детей. Но продвигать при этом мысль, что Холокост является главным наследием, которое должно быть передано еврейской молодежи, как-то не очень справедливо по отношению к этой самой молодежи.

В апреле 1992 года в «Лос-Анджелес Таймс» вышла статья Эфраима Бухвальда под названием «Холокост убивает американских евреев». Бухвальд писал:

«Для евреев, живущих в эпоху после Холокоста, нет ничего более святого или более остро воспринимаемого, чем память о шести миллионах мучеников нацистского геноцида. Горький вопрос: «Где был Бог?» звучит для них скорее не как богословская провокация, а как отражение неутихающей боли от ошеломляющих потерь. В конце концов, что может быть важнее, чем освящение памяти погибших – кроме разве что усилий, направленных на то, чтобы обеспечить будущее для тех, кто желает оставаться евреями? У нас есть все основания продолжать зацикливаться на Холокосте… но за эту зацикленность мы платим высокую цену. Она убивает американских евреев. Зацикленность на виктимизации не оставляет места для радости веры и у многих вызывает отторжение».

А может, мы совсем не там ищем ответ, понимание, решение и исцеление от ужасов, пережитых шестью миллионами наших собратьев в этом веке?

Помнить Холокост необходимо, но зацикленность на прошлом – нездоровое явление, ведущее к саморазрушению. Не лучше ли будет предпринимать действия в поддержку национальных меньшинств сейчас, в настоящем, и искать света и понимания, которые помогут сохранить наш народ в будущем?

Безуспешно пытаясь найти ответ на вопрос о Холокосте, некоторые еврейские теологи пришли к выводу, что Бог Израиля мертв или Его вообще никогда не существовало. Но если Бога Израиля никогда не существовало, если Он никогда не призывал потомков Авраама, Исаака и Иакова, детей Сарры, Ревекки, Рахили и Лии быть Его народом, зачем тогда бороться за то, чтобы оставаться евреями? Зачем прилагать столько усилий, цепляясь за национальную принадлежность, которая на протяжении всей истории, как правило, приносила нам больше боли, чем пользы?

Ответ состоит в том, что Бог Израиля все же существует. Бог не мертв, и Господь не был истреблен в газовых камерах. По причинам, которых мы не знаем, Бог избрал нас быть отделенным народом, избранным служить Ему и прославлять Его среди народов. По причинам, которые мы, смертные, не в состоянии понять, Бог позволил обрушиться на наш народ великим трагедиям, не последней из которых был Холокост. И тем не менее, несмотря на наших врагов, Единый, сделавший нас народом через Авраама и Сарру, сохранил нас таковым на протяжении веков. И мы можем уповать на то, что Он и впредь сохранит нас, как делал это в прошлом.

Как же нам тогда реагировать на Холокост? Мы можем долго трясти кулаками и кричать: «Это не должно повториться!», но кому мы это кричим? Призракам Гитлера, Амана, фараона и прочим мертвецам, которые некогда хотели уничтожить еврейский народ? Нашим сегодняшним недоброжелателям?

У нас нет никаких оснований рассчитывать на то, что потенциальные враги нашего народа сегодня или в грядущих поколениях будут более гуманными или нравственными, чем во времена Гитлера или Амана. И уж точно мы не повергнем их своими слоганами.

Или мы будем спорить с историей и утешаться ложной надеждой, что человечество стало настолько совершеннее, что ни одно общество уже не примет и не закроет глаза на геноцид, или, используя более современный термин, «этническую чистку»?

Мы, евреи, не обладаем мощью, численностью или способностью отбиваться от всех, кто хочет уничтожить наш народ. Кого мы обманем, если поверим, что обладаем силой взять верх над тем, что мы не были способны предотвратить в прошлом?

Есть слоган получше, чем «Это не должно повториться!» – и это утверждение, а не отрицание, провозглашение факта, который невозможно отрицать или игнорировать. Этот слоган – «Ам Исраэль хай!», что означает «Народ Израиля жив!» Потому что жив наш Бог, и мы как народ продолжаем жить, несмотря на наших бесчисленных потенциальных истребителей.

Каждый год на Пурим мы празднуем избавление нашего народа. Мы гремим трещотками и топаем ногами при произнесении имени Амана, но ведь мы отлично знаем, что этот праздник посвящен не его гнусному плану, а сохранению народа Израиля вопреки его злодейству.

А как насчет Моисея? Когда он был младенцем, его матери пришлось прятать его от убийц – слуг фараона, повелевшего уничтожать всякого еврейского новорожденного мужского пола. Но не один только Моисей выжил. Несмотря на план фараона, на момент выхода из рабства еврейский народ продолжал существовать. И Бог повелел нам праздновать Песах, чтоб мы помнили о горьких временах египетского рабства и пересказывали потомкам славную историю Божьего избавления.

Бог хочет, чтобы мы помнили и Пурим, и Песах, и Холокост. Но причина, по которой мы должны помнить их, состоит не в том, чтобы мы могли грозить кулаком нееврейскому миру и пытались силой или стыдом вынудить его отказаться от каких-либо дальнейших попыток нас уничтожить. Бог хочет, чтобы мы помнили, что, как бы человечество ни пыталось противиться Его воле, создавшей нас, как бы враги еврейского народа ни искали нашей гибели, мы все равно выживем. Бог не позволит истребляющим добиться своей цели. Мы оплакиваем потерю третьей части нашего народа. Но не должна ли эта скорбь стать поводом возблагодарить Бога за спасенье остальных двух третей?

Мы продолжаем жить и даже процветать в землях, которые находятся далеко от нашей родины, хотя нас продолжают гнать. Атакуемые извне, ослабленные грехом и неверием изнутри, мы все равно продолжаем жить. Причина, по которой мы все еще живы, не в том, что мы такие умные или такие сильные. И не в каком-то особом нашем благочестии. Мы, евреи, продолжаем жить, потому что наш Бог продолжает царствовать и потому что Тот, кто обещал Аврааму и Сарре славное будущее, в конце времен обязательно исполнит Свое обещание.

Выживание евреев всегда находится под угрозой, но наш Бог жив. А значит, ам Исраэль хай!