Отец еврей. Мать католичка. Жена протестантка. Мое решение духовной дилеммы

Будучи воспитанным отцом-евреем и матерью-католичкой, я не знал, во что верить. Поэтому выбрал абсолютно иной духовный путь. Но и это не принесло ожидаемого результата. И все-таки однажды я нашел решение моей духовной дилеммы.

Родители моего отца были выходцами из семей раввинов в Польше, которая на тот момент находилась под властью России. Мой дед до революции служил офицером в царской армии. Когда в стране разгорелась война между красными и белыми, дедушка и бабушка эмигрировали во Францию с маленькой дочерью и новорожденным сыном – моей тетей Рейчел и дядей Жаном.

Мой отец, Макс, родился десять лет спустя, в 1931 году, в Париже. Мой дед был портным, и это ремесло передавалось в семье от отца к сыну. Вторая Мировая война разделила семью. Дедушка был отправлен в немецкий трудовой лагерь при судостроительной верфи в Бордо. Он выжил в лагере, но его здоровье было так сильно подорвано, что он умер через шесть месяцев после окончания войны.

На волосок от смерти

Отец рассказывал мне много историй о своем детстве, которое пришлось на военное время.

В какой-то момент войны его старшей сестре Рейчел пришлось бежать с ним и его братом на юг Франции. У них закончились деньги, но они нашли пристанище в церкви. Эта же церковь дала им все необходимое, чтобы они смогли продолжить путь до Перигре. Много лет спустя моя тетя вернулась в ту церковь и сделала щедрое, но анонимное пожертвование.

Был также случай, когда отец и один из его младших братьев чудом избежали гибели. Их разместили на время в шато, находившемся под опекой церкви в окрестностях Перигре. Всего через неделю после того, как они покинули шато, пришли немцы и забрали всех еврейских детей.

Также в Перигре моя бабушка, ютившаяся в однокомнатной квартирке у реки, однажды заболела так сильно, что не могла встать с постели, и лежала, окруженная своими шестью детьми. А в это время в их район пришли немцы. Они ходили из квартиры в квартиру и забирали всех, кого находили. Нацистский солдат зашел в бабушкину квартиру и подошел к моему отцу. Он провел рукой по его волосам и сказал: «У меня дома сын с такими же рыжими кудрями, как у тебя». Он развернулся и вышел из квартиры, а мой отец услышал, как он крикнул кому-то: «Здесь никого!». Наша семья была единственной, кого не забрали в тот день.

Из всей семьи не пережил войну только старший брат моего отца, дядя Жан. Его застрелили за несколько дней до окончания войны, когда он сражался на стороне Сопротивления в Лионе. В Сопротивлении его подпольное имя было Жан Ламбер, и мы потом нашли в Лионе вероятное место его захоронения.

Духовные последствия Холокоста

Ужасы Второй мировой войны опустошили, обозлили моего отца и сделали из него атеиста. Он женился на француженке из католической семьи, моей матери, которая также не верила в Бога. В такой духовной атмосфере я и вырос. В 1970 году отец перевез нашу семью в США, к своим двум братьям, переехавшим в Южную Каролину двумя годами ранее. Там мы начали посещать синагогу два или три раза в год, в основном на Песах и Йом Киппур.

Сам я к одиннадцати-двенадцати годам верил во «что-то». В тринадцать я прошёл бар-мицву, потому что отец обещал это своей матери перед ее смертью. Так что я получил подобие еврейского образования и чётко осознавал свою принадлежность к еврейскому народу. Но так как в нашем доме не было Бога, а христиане и евреи, с которыми я познакомился в Южной Каролине, не казались мне искренне верующими, я решил, что Бог должен быть где-то в другом месте.

Если на Западе нет ответов, возможно, они найдутся на Востоке. Поэтому я начал путешествие по миру восточных духовных практик, занявшись сначала боевыми искусствами, а затем даосской медитацией, практиковать которую я начал в 1980 году. Я стал учителем Сандо, даосской йоги.

С Запада на Восток и обратно

Затем, в 1986 году я женился на Памеле. Она выросла в христианской семье и водила наших детей в церковь, но я был далек от этого. Я нашел свой путь в даосизме и верил, что этого достаточно. Но спустя много лет, в 2000 году, мне стало любопытно. «Знаешь, я хотел бы в воскресенье пойти с тобой в церковь, в которую ты ходишь», – сказал я как-то Памеле.

Памела была очень терпеливым человеком. Она всегда в тайне надеялась, что однажды я поверю в Иисуса. Но что, если пастор начнет проповедовать о Святом Духе – понятии, по ее мнению, абсолютно мне чуждом? Она была уверена, что на этом всё и закончится. Но случилось так, что в то воскресенье пастор говорил о Моисее. Я знал, что по линии отца наша семья происходит из колена Левия, поэтому в детстве истории о Моисее всегда имели для меня особое значение. Тот факт, что в христианской церкви учили о Моисее, заинтриговал меня. В конце той недели я сказал Памеле, что хотел бы пойти с ней еще раз.

Что со мной происходит?

Снова Памела начала переживать о том, как я отреагирую, если пастор заговорит о Святом Духе. И в этот раз он действительно проповедовал о Нём более часа. Во время проповеди я почувствовал то, что могу описать лишь как присутствие Божье. Я наклонился к Памеле и сказал: «Не понимаю, что происходит, что это?» Это был Он! Руах Ха Кодеш – Дух Святой – вошел в мое сердце. Тогда же я родился свыше, как написано в евангелии от Иоанна: «Говорю тебе истину, никто не сможет увидеть Божьего Царства, если не будет заново рожден» (Иоанна 3:3). Это сложно описать. Это было духовное переживание, прямой контакт с Богом посредством Святого Духа. В тот момент я понял, что Иешуа – Мессия Израиля.

Бог любит каждого человека и имеет предназначение для каждого из нас. Я убежден, что он уберег моего отца, его братьев и сестёр ради определенной цели. Тем не менее, мне трудно было рассказать о своей вере в Иешуа моим родным. Сейчас я верю, что Иешуа – тот Мессия, которого ждал Израиль. Не нужно ждать дольше. Иисус хочет, чтобы вы пережили Его присутствие лично, как пережил я, чтобы вы убедились, что ваши грехи прощены и вам дарована вечная жизнь с Богом.