Умирающий евангелист

Своим рвением в служении Мика во многом обязан своей матери, которую он вспоминает как человека, «совершенно влюбленного в Иисуса». Она единственная поднимала руки во время поклонения в лютеранской церкви, в которой вырос Мика, и часто пела Богу на закате дня. Когда болезнь Хантингтона сразила ее тело настолько, что она уже не могла ни ходить, ни говорить, она не перестала петь: это была хвала, понятная лишь Богу.

Сейчас во время разговора самого Мику тоже сложно понять. Из-за непроизвольного сокращения мышц лица он часто глотает слова.

Кроме сильной веры матери, Коэн унаследовал кое-что еще: предрасположенность к болезни Хантингтона, нейродегенеративному генетическому расстройству, которое влечет за собой постепенную потерю контроля над мышцами, нервами и движениями, приводящей к полному параличу а затем и к смерти. Эта болезнь не лечится.

Мике было 12, когда он узнал, чем больна его мать. Он также узнал, что его шансы заболеть были 50 на 50. Но прохождение генетического теста он откладывал, пока не начали непроизвольно сокращаться его собственные мышцы. Наконец, в 2012 году, он прошел тест и получил подтверждение, что болен. Тем не менее, он старался сделать все, чтобы не потратить время этой жизни зря. Он понял, что лучший способ провести оставшиеся дни – это всем говорить о единственной надежде, которую можно найти в смертном приговоре: о прощении и вечной жизни в Иисусе.

Сейчас его шаткая поступь не позволяет находиться на улице, однако он все же общается с людьми в интернет-чатах, используя функцию голосового контроля вместо пальцев, которые больше не могут печатать, будучи изогнуты под прямым углом. Иногда он выходит из дома и завязывает духовные беседы на заправке, в магазине или в приемной у врача.

Особенно в приемной у врача! Болезнь Хантингтона поражает так много когнитивных и физиологических систем, что больные ежедневно консультируются с целой командой врачей. Мика Коэн шутя называет визиты к врачу «медицинскими миссионерскими поездками», потому что он не перестает спрашивать их: «Как вы считаете, кто такой Иисус?»

Видя, как Бог действует через слабость, боль и регулярные приступы депрессии, Мика называет болезнь Хантингтона «даром, который помогает мне возрастать». Его жена Леа соглашается, что нужды ее мужа заставили ее перестать быть «помешанной на контроле», а также помогли их дочерям 9 и 10 лет научиться не сосредотачиваться только на себе. Но жить так днем и ночью сложно. Перед тем, как сесть за стол, Мике приходится надевать фартук. И как он бывает рад, если за время еды ни разу не подавится едой.

Имея высокий риск повседневных травм, Мика вспоминает ушибы матери, как она ударялась то о шкафчик, то о стол. Он вспоминает, как папа сбегал вниз и радостно кричал: «Твоя мама только что упала, но почти совсем не поранилась! Это нужно отпраздновать тортом и мороженым!» Когда сам Мика падает от изнеможения на кухонный пол, он вспоминает, как его мать ложилась прямо на траву по дороге в церковь, чтобы хоть немного отдохнуть.

Выбор и планирование дел становится все сложнее, поэтому часто Мика просто сидит, глядя в экран компьютера, или бесцельно бродит по дому. Его мирная манера поведения может сменяться резкими всплесками эмоций. По словам Леи, ей трудно видеть, как ее любимый меняется. Врачи предупреждают: человек с болезнью Хантингтона, вероятнее всего, окончит свои дни, будучи прикованным к постели и не в состоянии говорить.

Однако Мика Коэн утверждает, что болезнь добавляет его свидетельству убедительности. Он говорит людям: «Я умираю, но на 100% уверен, что пойду на небеса!» А потом рассказывает им, как они сами могут обрести такую же надежду.