Да, мы остаёмся евреями

Мне потребовалось время, чтобы понять, как еврейство и вера в Иисуса могут идти рука об руку. Не то чтобы это сочетание когда-либо казалось мне неестественным. Собственно говоря, сам Иисус и все его первые последователи были евреями. Получается, эти две грани идентичности дополняли друг друга с самого начала истории христианской веры.

Но я никогда не пыталась осмыслить их совмещение, пока не стала мамой. И в процессе того, как я училась ею быть, я часто сталкивалась с людьми, которые считали, что «еврей» и «христианин» несовместимые понятия.

Этот кажущийся парадокс широко известен, и, скорее всего, вы тоже о нём слышали. Недавно я наткнулась на статью на портале Aish, в которой автор, еврей по имени Джефф Джейкоби), рассказывает о том, как на парковке супермаркета к нему подошла христианская миссионерка. Она вступила с ним в разговор, к чему он отнёсся достаточно благожелательно, пока она не заявила, что тоже еврейка. «Это странно, — сказал он, — учитывая надпись на вашей футболке и крестик на шее». Затем он рассуждает в своей статье о том, что быть «евреем за Иисуса» не просто странно, а невозможно.

Когда я читаю такие слова, они вызывают у меня тревожную реакцию. Никто не хочет, чтобы его отменяли. Вот почему «Евреи за Иисуса» неустанно повторяют одну и ту же истину: вера в Иисуса не стирает еврейское наследие.

Эту истину стоит повторять снова и снова, потому что для обычного человека она зачастую неочевидна.

История, которую стоит знать

Скептическая реакция Джейкоби на заявление миссионерки с крестиком на шее, что она тоже еврейка, понятна. В его понимании она не выглядела и не вела себя по-еврейски. (И то, что он стоял и общался с ней достаточно долго, чтобы заметить это, говорит о его терпении и такте).

Не всегда легко быть и тем, и другим.

Правда в том, что для евреев и христиан совместный разговор о вере может быть настолько сложен, что зачастую он просто не происходит. История христианского антисемитизма оставила глубокие шрамы на представлении еврейского сообщества о христианстве. Те, кто называли себя христианами, поступали с нашим народом так, как не должны были поступать ни с кем и никогда.

Поэтому мы с пониманием относимся к позиции, которую часто занимают традиционные еврейские сообщества: что еврей, который следует за Иисусом, оставил своё племя, что мы переметнулись в другую команду.

И не всегда легко быть и тем, и другим. Вращаясь в христианских кругах, я не раз слышала неудачные шутки про евреев. У меня были близкие друзья, которые делали в лучшем случае наивные, а то и антисемитские комментарии по поводу нынешних и прошлых конфликтов в Израиле. Разумеется, мой опыт и близко не стоит с теми ужасными событиями, которые происходили в прошлом, или с тем антисемитизмом, от которого люди страдают даже сейчас в менее безопасных частях мира. Но всё же такие эпизоды вызывают у меня желание уйти и найти своих.

И мы радуемся, когда действительно находим своих — народ, который Бог сохранил вопреки всем этим ужасам. Эта невероятная история нас объединяет, и никто из нас не хочет её лишиться.

Благодаря нашим бабушкам и дедушкам

По сути, большинство из нас, евреев, знают, что они евреи, потому что кто-то из наших родных сказал нам об этом. Для меня одно из самых запоминающихся подтверждений еврейской идентичности пришло от моей бабушки.

Позапрошлым летом мы поехали к ней в гости. Что-то мне подсказывало, что этот раз может быть последним, и что стоит потратиться на шесть билетов на самолёт для детей, мужа и меня, чтобы повидаться с ней.

Однажды тихим вечером, когда мы с ней были одни в её квартире, ей стало не по себе, и она прилегла отдохнуть. Я села рядом с ней, и каким-то образом мы заговорили о вере. Я упомянула, что лично для меня вера в Иисуса является частью моего еврейства — другими словами, я по-прежнему считаю себя еврейкой. Она положила свою 99-летнюю руку на мою и сказала: «Конечно, ты еврейка, ты же моя внучка».

И хотя я всегда чувствовала особую связь с ней, нам потребовалось двадцать четыре года, чтобы поговорить об этом. Может быть, именно поэтому её слова из того нашего последнего разговора так отчетливо запомнились мне.

Я помню и другие слова, которые она говорила на протяжении многих лет. Каждый раз, когда мы разговаривали по телефону, она говорила: «Пусть дети не забывают меня». Она хотела, чтобы её правнуки знали о ней и ощущали связь с ней, ещё до того, как она со всеми ними познакомилась вживую.

Те, кто был до нас, передавали нам своё наследие, отчасти надеясь, что оно станет и нашим наследием.

Для наших детей

Иногда, когда наступает вечер пятницы, я чувствую себя вымотанной. Но если я не успеваю поставить свечи на стол, мой старший ребёнок замечает это и накрывает стол вместо меня. Пока она это делает, моя младшая дочь ставит в печь плетёный хлеб. Они зажигают бабушкины шаббатние свечи, мы вместе поём молитвы и читаем несколько стихов из Писания за ужином. Это наш своеобразный якорь в конце недели.

Это не борьба за идентичность.
Это стремление сохранить память.

Хранить своё еврейское наследие в условиях современной американской жизни не так-то просто. Выделить время на изучение и повторение нашей истории и традиций в условиях культуры сверхактивности может показаться нелёгкой задачей. Но это того стоит, когда мы боремся за то, что любим.

Это не борьба за идентичность — соблюдение (или несоблюдение) традиций не может сделать человека в большей (или меньшей) степени евреем. Это стремление сохранить память. Воспоминания, которым мы вместе предаёмся в рамках наших традиций, — это способ передачи двух жизненно важных вещей: наследия и веры.

И мы на собственном опыте знаем, что они могут органично сочетаться друг с другом. Мы верим, что можно зажечь шаббатние свечи и поблагодарить Бога за дар покоя, о котором говорил наш Мессия. Когда мы преломляем мацу на Песах, мы вспоминаем, как было ломимо тело Иешуа. Если мы постимся в Йом-Кипур, мы делаем это, рассказывая более масштабную историю Божьего прощения.

Поэтому, если у вас есть друзья, подобные мне, или, возможно, вы встретите «еврея за Иисуса» где-нибудь на парковке, мы надеемся, что вы не поймете нас неправильно. Знайте, что если мы говорим о нашей вере в Иисуса, то это не для того, чтобы попытаться отнять у вас любовь и принадлежность к еврейскому народу. Наоборот, это происходит из-за этой любви и принадлежности и потому что мы нашли их наилучшее воплощение здесь — в вере в нашего еврейского Мессию.

Дом

Одно из мест, где мы с семьёй чувствуем себя как дома, — это летний еврейский мессианский лагерь. Там у меня было немало моментов материнской гордости, например, когда мой двухлетний ребёнок научился петь Шма (и выучил её наизусть!).

Может быть, именно поэтому мне показалось, что в моих парусах пробили бреши, когда мы только приехали домой из летнего лагеря и пришли в гости к моей подруге-еврейке. Представляя меня гостю, который сидел рядом с ней, она упомянула, что мой отец был евреем, но я — христианка. Она была права, только вместо «но» в этом предложении я бы сказала «и».

Скорее всего, она просто не знала, как нас представить. Еврейское сообщество веками твердило, что невозможно быть евреем и христианином. Но нам, верующим в Иисуса евреям, всё равно больно слышать это мнение.

Можно привести множество аргументов в пользу того, что вера в Иисуса не стирает еврейское наследие. (И мы не раз приводили их в других статьях на этом сайте.) Здесь же я просто хочу поделиться своей историей о том, как это может выглядеть на практике.

Теперь, когда моя подруга знает нас лучше, она принимает мою, казалось бы, уникальную семью такой, какой она есть.

Мы стараемся поддерживать друг друга по мере возможности, особенно во время праздников. На восьмой вечер недавней Хануки она пришла к нам, чтобы вместе зажечь менору. Я думаю, что вид наших двух менор в окне символизирует один большой, полный надежды шаг — нормализацию идеи о том, что понятия «еврей» и «христианин» могут сочетаться в одном человеке.