Сказочка на ночь

Hochzeit. Ilex Beller

В Вайсехвусе не было кабачка, а если бы и был, жители этого городка вряд ли ходили бы в него. Вместо этого, когда дни становились короткими, мужчины после ужина собирались в старой синагоге и занимали одну из больших комнат, расположенных рядом с молитвенной комнатой. В каждой комнате был камин, и в одной обязательно горел огонь. Именно в этом месте собирались мужчины штетла и обсуждали насущные проблемы.

Обсуждались, например, следующие вопросы: «По какой причине Бог сделал нос слона таким длинным?» или «Что было раньше: день или ночь?». Последний вопрос, возможно, никогда бы и не возник, если бы день не начинался с захода солнца. После «решения» таких важных проблем мужчины обычно переходили к вопросам местного значения, как, например, настолько ли козье молоко полезно, как коровье, или нет, и почему? И какие были бы хозяйственные перспективы жителей Вайсечуса, если бы козье и коровье молоко имело одинаковую ценность.

Была, однако, одна тема у жителей городка, которая вызывала споры чуть ли не каждую неделю. Вопрос был прост: кто в городке или хотя бы районе был по-настоящему благочестивым и набожным? Это ни в коем случае не было состязание в популярности. У каждого было что сказать по поводу качеств, необходимых для подлинного благочестия. И, конечно, в числе кандидатов на самого благочестивого человека всегда называли раввина. Еще бы: ведь он был образован, умерен во всем, великодушен и всегда имел доброе слово к большинству людей.

Однако в этот вечер Шимон-мясник возразил, что Лазарь Простец был самым благочестивым в городке. А поскольку Лазарь обычно не участвовал в подобных вечерних обсуждениях, то сам Шимон вызвался говорить за него. Шимон указал на то, что Лазарь всегда первый приходит на утренние молитвы и последний уходит. Он также напомнил остальным, что Лазарь всегда приветливо кивает всем и никогда не вмешивается в чужие дела. И, наконец, Шимон обратил внимание на то, что, когда город не смог найти женщину, которая хотела бы выйти замуж за Лазаря Простеца, тот все равно остался в Вайсехвусе.

Тогда Фивель-кожевник сказал: «Но ведь никто не помнит, чтобы Лазарь сказал что-нибудь мудрое или глубокое. А священные писания говорят: «И глупец, когда молчит, может показаться мудрым, и затворяющий уста свои – благоразумным»*».

Но кто-то из мужчин возразил: «Фивель, а может, он действительно мудр и знает достаточно, чтобы держать свой рот на замке в отличие от всех нас?»

Жители Вайсехвуса еще какое-то время спорили, обсуждая раввина и Лазаря. То склонялись к раввину и отвергали Лазаря, то склонялись к Лазарю,… но все равно ничего не говорили против раввина.

Почему-то присутствие Лазаря всегда было приятно людям. Он был готов помогать всем обеими руками. Он действительно был простоват, но он всегда исполнял свои обязанности, платил долги, помогал людям и никогда не жаловался. Он на самом деле был хорошим кандидатом на роль самого благочестивого жителя города.

Поскольку спор стал очень горячим, но ни к чему не вел, спорщики решили обратиться к Мудрецу и посмотреть, что скажет он. Поэтому, не говоря ни слова раввину или Лазарю, они пошли к мудрецу, чтобы определить, кто этих двоих более благочестив.

Мудрец выслушал все «за» и «против», а потом сказал чуть слышно:

«Самый благочестивый человек, которого я когда-либо видел, был гоем. Он жил в Вайсехвусе, когда я был еще маленьким, но мало кто забыл его. Мы просто не любим о нем говорить. Мы так и не поняли, почему он решил жить здесь, но он поселился недалеко от маслобойни и стал нашим шабасгоем. Он выполнял поручения здешних евреев, ничего не прося за свои услуги, а если мы давали ему копейку или две, он бывал очень доволен. Он научился неплохо говорить на идиш и общался с нами на нашем родном языке.

Мы смеялись над ним и называли его Йошкой, по имени его бога. Он принял это имя с честью. Он настолько хорошо знал наши традиции, что нам иногда казалось, что он еврей, но он не был евреем.

Да, кстати, я уже упоминал, что он не мог говорить? Он очень хорошо слышал и мог понятно объясниться жестами. Когда это было необходимо, он писал нам на идиш. В то время каждые четыре-пять лет на нас наезжали казаки. Мы этого ожидали и делали себе подвалы поглубже. Они нападали на нас внезапно, но у нас было слишком мало пожитков, и спрятать их в подвал занимало немного времени.

Потом мы выходили из подвалов и видели, что весь скот, который мы не успели спрятать, был уведен, а три или четыре дома горели. Но мы жили с этим – эта была цена нашего еврейства.

Однажды мы услышали слухи о надвигающемся большом рейде казаков. У них появился новый атаман, и теперь к нам приближалось не несколько дюжин, а несколько сотен грабителей с повозками, чтобы увезти добычу. Городок был объят страхом, а Йошка оставался веселым, как всегда. Даже моя мама ругала его за эту веселость, говоря: «Тебе-то хорошо смеяться, тебя они не тронут, ведь ты один из них».

На это он написал ей странный ответ: «Я не позволю, чтобы кто-то из моих евреев пострадал». По крайней мере, мама сказала, что он написал именно так.

Мы уже видели дым горящих деревень в нескольких километрах от нас, и все жители нашего городка попрятались. Все, кроме меня. Я был слишком любопытен – и мне повезло. Я спрятался на крыше сарая, откуда все видеть. Я увидел, как они не спеша приближались.

Когда они подъехали к городу, к ним вышел Йошка и встал перед ними. Этот человек, который никогда не говорил, вдруг обрел голос. Он вытянул руки в обе стороны и крикнул громким голосом: «Стойте! Ни шагу дальше! Этих евреев, которых вы ненавидите, я люблю. Во имя всего святого я повелеваю вам вернуться домой!»

По крайней мере, мне кажется, что именно это он им сказал. Я помню ужас, написанный на их лицах, когда они взглянули на него. Он им казался кем-то другим. Мне это неприятно, но я вынужден признать, что он напоминал изображения их бога. Они развернулись и галопом понеслись прочь.

Человек по имени Йошка уже не возвращался в наш городок. Он пошел дальше. Я не очень хорошо его помню. Помню только, что у него были шрамы на ладонях. Я думаю, что он был самым благочестивым человеком, потому что для нас, евреев, он стал слугою. Само его присутствие защищало нас».

Выслушав рассказ Мудреца, жители Вайсехвуса получили ответ, хотя и не такой, какой они ожидали или надеялись получить.

* — Притчи 17:28

СЛОВАРИК

• «Гой» — нееврей.
• «Шабасгой» — нееврей, исполняющий поручения евреев на шабат.