Я путешествовал по всему миру (в моем случае, по всей Северной Америке), говоря о Христе на Песах. После одного служения ко мне подошла женщина и наклонилась, словно хотела сказать мне что-то по секрету. Я тоже к ней наклонился. С сильным нью-йоркским акцентом она прошептала мне на ухо: «Вы все делаете очень хорошо, но меня не убедили». Я сразу понял, что она еврейка и начал издалека...

Никто в Вайсехвусе не мог припомнить, с чего все взяли, что Хая – сумасшедшая. Просто все так считали. Возможно, это потому, что она редко выходила из дому, – ее видели только в синагоге или когда она одна выходила погулять. Или, может, потому что она почти никогда никому и слова не говорила. Или потому, что на самом деле о ней никто ничего толком не знал… Кроме того, что она всем казалась немножко странной. Большинство детей Вайсехвуса побаивались «Хаю-не-в-себе», да и взрослых она несколько нервировала...